Leaderboard

Бывают пьяные мотоциклисты. Бывают опытные мотоциклисты. Но не бывает опытных пьяных мотоциклистов. Древняя заповедь байкеров. Благодаря мотоциклу впервые дорога для меня была не только и не столько необходимым атрибутом перемещения от старта к цели, а целью. Причем, что любопытно, дорога к цели была целью, и при этом цель была дорогой. Поверьте, в предыдущей фразе есть смысл, и скоро он станет ясен. Großglockner («гросс» - большой, «глокнер» - звонарь) – это, хоть сие к делу напрямую и не относится, самая высокая вершина Австрии. Высота её – почти 3.800 метров, и до относительно недавних пор (начало двадцатого века) гора была в частной собственности. Там находится примечательная дорога под названием Großglockner Hochalpenstraße. Именно эта дорога и являлась целью поездки в первую очередь, а во вторую очередь – дорога от Праги к Hochalpenstraße тоже привлекала. Ехать там не так, чтобы далеко, но и не очень мало, если учесть средство передвижения. Машиной-то, конечно, вышло бы быстрее, но ехать туда нужно непременно на мотоцикле – в этом весь смысл поездки, и об этом ниже. Маршрутов из Праги в точку назначения есть несколько – быстрый, интересный и парочка компромиссных. Туда нами был выбран интересный, обратно – быстрый. Выехав из Праги часиков в девять, мы с Amigo взяли направление на Страконице (дорога много раз изъезженная и привычная), далее в Германию на Пассау (прелюбопытнейший и нескучный для мотоциклиста участок), и потом в Австрию на Зальцбург. После него, уже по более скоростной трассе, направились к городку Zell am See, расположенному на берегах живописного и относительно высокогорного озера, и оттуда до начала собственно Hochalpenstraße было уже недалеко. Дорога вскоре после Зальцбурга приобретает ярко выраженный гористый характер, и ехать одно удовольствие. Проезд по серпантину платный, поэтому нужно иметь наготове мелкие деньги. В нашем случае требовалось проехать в одну сторону, а на следующий день вернуться этой же дорогой обратно. Туда было заплачено по восемнадцать евро, обратно (по предъявлении вчерашнего билета) – по четыре. Общая протяженность панорамной трассы – более сорока километров, главный перевал расположен примерно на середине. Иными словами, сначала двадцать с чем-то километров поднимаешься, постепенно приближаясь к облакам, потом двигаясь через них (в нашем случае это были не облака, а дождевые тучи), а потом наблюдая их под собой. А на другой стороне перевала (высшая точка имеет вид туннеля и находится на высоте более двух с половиной тысяч метров над уровнем моря) начинается такой же длинны затяжной спуск с таким же чередованием облачности. Вышеупомянутый туннель и сам по себе является необычным зрелищем – неосвещенный и потому мрачный, с капающей с потолка и стекающей по стенам влагой. Плюс ко всему погода на противоположном конце туннеля может быть совершенно иной, нежели на въезде. Скажем, по дороге назад въезжали мы в туннель под ярким солнцем, а выезжали непосредственно в облачность с видимостью три метра. Это производит впечатление. По дороге то и дело встречаются парковочные островки, где можно остановиться и полюбоваться видами или просто отдохнуть (для некоторых это особенно актуально - нами было встречено несколько замученных и насквозь промокших велосипедистов и даже пешая пара, медленно идущая в гору). Я старался останавливаться почаще и фотографировать, хотя, конечно, делать этого не хотелось – не хотелось останавливаться и прерывать движение по живописному крутому серпантину, с каждым поворотом открывающему вид один прекраснее другого. Сам процесс езды на мотоцикле по такой дороге (отличного качества, свободной и извилистой) доставлял удовольствие, а высокие горы с вечно заснеженными вершинами, водопады и прочие соответствующие альпийские пейзажи придавали происходящему трудно передаваемое наслаждение. Поэтому чувство долга хоть и заставляло меня останавливаться и расчехлять фотоаппарат, но делал я это намного реже, чем того заслуживала окружающая действительность. Стоит ли удивляться тому, что подавляющее большинство проезжающих этим путем – мотоциклисты, ведь даже покрытие дороги там изготовлено с учетом безопасности в первую очередь для мотоцикла. Машины тоже встречаются (скажем, один раз нам попались подряд штук пятнадцать-двадцать абсолютно одинаковых новеньких Audi R8 – прямо гнездо у них там какое-то), но их намного меньше, чем двухколесных. Кроме немецких и австрийских были замечены датские, голландские и даже испанские номера (итальянцев и чехов тоже хватает – близко ведь). Один раз я увидел болгарина. Граждан бывших советских республик не заметил. На другой стороне, в долине, зажатой крутыми склонами, расположен небольшой уютный и, разумеется, живописный городок Heiligenblut. Зимой он превращается в оживленный горнолыжный курорт, а летом там тишина, спокойствие, и возможность необременительно переночевать в отличном отеле с замечательной кухней. Что мы и сделали, предварительно отыскав в тех краях заправку (что оказалось непросто, плюс уже стемнело), поскольку я к тому времени опасался, что еду уже не на бензине, а на его парах. У Amigo расход поменьше из-за меньшего объема двигателя, соответственно его подобные проблемы не волновали, но прокатиться ночью по тамошним местам он не отказался. На следующий день мы, плотно позавтракав в отеле, повторили путь через серпантин на другую сторону, вновь перевалив через туннельный перевал. На пути были встречены бараны. Не в том смысле, что тупые водители, а самые натуральные бараны, которые вели себя именно так, как им положено – выбежали целым стадом на дорогу, перепугались звуков моего замечательного глушителя и стали хаотично носиться вокруг, уподобясь броуновским частицам. В какой-то момент я стал мысленно прощаться с мотоциклом, поскольку опасность быть протараненным обезумевшими баранами, бегающими со всех сторон, достигла критического уровня. Но обошлось, бараны сгинули, и я поехал дальше. Из живности, кроме тупиц в дубленках, в тех краях можно встретить каких-то редких сусликов (крупные грызуны, напоминающие размерами скорее бобров) коров и то ли яков, то ли овцебыков - не знаю. Последние меланхоличны и полны достоинства, а вот коровы, к моему величайшему изумлению, там умеют лазать по скалам. Лазают они, конечно, как коровы, однако на моих глазах, поджав вымя, они карабкались по каменистому склону удивительно ловко для коров. Я не думал, что эти животные на такое способны в принципе. Обратный путь пролегал по иному маршруту – мы как выехали на магистраль на полпути от Zell am See к Зальцбургу, так и не снижали скорости на протяжении нескольких часов. От Зальцбурга и почти до Линца идет отличный (местами четырехполосный) хайвей, и я вам доложу – нет ничего скучнее полуторачасовой езды на мотоцикле с постоянной скоростью по прямой. Мы, конечно, добрались быстро, но до невозможности нудно. Ну а после пересечения австрийско-чешской границы дело для нас пошло веселее, потому что широкие магистрали кончились. Взяв курс на Будейовице и далее через Табор (там сейчас строят нормальную магистраль вместо узкой старой дороги) на Прагу, мы к шести вечера были уже дома.

У нас появился крот. Когда он впервые соорудил посреди травы аккуратный холмик, я, признаться, не почувствовал особого беспокойства. «Ах ты редиска, нехороший человек!» - пожурил я его мысленно, не без умиления думая о пушистом трудолюбивом подземном зверьке. Среди травы образовалась проплешина. Через какое-то время появилась еще одна кучка свежей земли. Потом еще одна. И еще. Умиление куда-то пропало без следа. Но мер я еще не предпринимал, тем более что сосед сказал, что раньше их тут не было. Ну ладно, думал я, может он тут транзитом. Побудет и уйдёт себе дальше. Не ушел. Понравилось. Ему, не мне. Крот стал подрывать корни малины, недавно с любовью посаженной вдоль изгороди. Корни сами по себе были ему не нужны, но малине от этого было не легче – она стала сохнуть. И тут моё терпение лопнуло. Нужно было принимать меры, и я их принял. В Горнбахе было куплено ультразвуковое отпугивательное приспособление. Оно втыкалось в землю на приличную глубину и издавало как звуки в диапазоне слышимых частот, так и ультразвук. Питалось оно от солнечных батарей и стоило что-то в район восьмисот крон. Из описания вытекало, что через несколько дней после включения устройства жизнь кротов и полевых мышей в радиусе пятисот метров становится настолько невыносимой, что у них, у кротов и мышей, сдают нервы, они пакуют чемоданы и убывают, куда глаза глядят (мыши) и в неизвестном направлении (кроты). Я воодушевился, потёр руки, воткнул ультразвуковое пугало в землю и включил. Пугало зажужжало. На душе было приятно от осознания собственной гуманности – вот же ж, мол, и кроты целы, и трава непорчена. На следующий день кротовин появилось еще больше, чем раньше. Я открыл инструкцию и прочитал, что поначалу у кротов может наблюдаться увеличение активности – ну, мол, истерика у животного. Понимать надо. Я успокоился. Кроты не выходили из истерики дня три, а потом пропали. Я возликовал, и даже начал было засаживать травой проплешины от кротовин. Ликование не было изнуряющее долгим – не прошло и недели, как кроты адаптировались. И, видимо, даже стали получать некий извращенный кайф. Кроты-мутанты рыли ходы в непосредственной близости от жужжащей ультразвуковой хреновины и тащились. Я снова прочитал инструкцию. Там рекомендовалось периодически менять место инсталляции девайса. Я сменил. Кротов заколбасило еще круче. Малина прогрессивно засыхала. Каждое утро я с содроганием смотрел в окно и считал, сколько кучек добавилось за ночь. И я потерял остатки человеческого облика. Стало понятно, что только война не на жизнь, а на смерть может решить кротиный вопрос в рамках нашего узкого, отдельно взятого социума. Я пошел в наш Глобус и накупил оружия. Арсенал состоял из специальных дымовых шашек в количестве четырех штук и не менее специальных шариков не совсем ясного происхождения в количестве двадцати штук. Шарики были с пронзительным цитрусовым ароматом и сопровождались указанием совать их на глубину пятнадцати сантиметров вне кротиных ходов. Потому как хоть для нас лимонная отдушка и приятна, но кроту она, оказывается, хуже, чем для нас аромат несвежего мертвеца. И крот ни за что не захочет оставаться в одной компании с таким запахом. Что же до дымовых шашек, то их способ действия очевиден: хватаешь крота, зажигаешь шашку и засовываешь ему в рот. Шучу, конечно. На самом деле нужно было убрать землю с кротовины, найти отверстие, зажечь шашку и засунуть её в кротовый проход. Поглубже. И провернуть там желательно пару раз… Шашки стоили крон двести, шарики – сто пятьдесят. На следующее утро я открыл военные действия по всем направлениям линии фронта. «Ну что, сыграем в шашки?!» - думал я. Я откопал кротовину, запалил шашку, и когда из неё с шипением повалил удушающий дым молочно-белого цвета, засунул шашку куда следует. Не прошло и двух минут, как дым начал пробиваться из-под земли в таком количестве мест, что только тогда я смог оценить масштаб трагедии… Участок оказался изрыт чуть ли не наполовину. Лимонки я трудолюбиво закапывал где только мог, приговаривая про себя добрые пожелания детям подземелья. На следующий день наступило затишье. Утром, посмотрев в окно, я не увидел ни одной кротовины. Но, наученный горьким опытом, я не стал радоваться раньше времени. И правильно сделал. Кроты вернулись через несколько дней, мутировав еще раз. Те, кто не смог приспособиться, обзавелись противогазами. Дым отечества им стал сладок и приятен. Лимонные шарики, правда, они обходили стороной. В районе ведения боевых действий по траве стало очень мягко ходить – земля проседала под ногами, изрытая балдеющими от дыма и ультразвука кротами. Было понятно, что огневую мощь надо наращивать. И вот в один прекрасный день я оголил все кротовины и вентиляционные отверстия (есть и такие – те же дыры в земле, только без куч), приготовил всё для операции, и приступил. В норы я сначала бросал лимонку, потом зажигал шашку, потом сыпал щедрою рукой хлорку для дезинфекции бассейнов, а потом присыпал землёй. С вентиляционными отверстиями я поступал точно также. Я чуть было не пал на поле боя, надышавшись дымом и хлором. Но вот уже неделю от кротов не поступало никаких известий. Или они сдались, или просто было слишком жарко. Увидим.