Стихи

[onno 0]

ИСКУССТВО ПОЭЗИИ.

 

Возьмите слово за основу

И на огонь поставьте слово.

Добавьте нежности щёпоть.

Наивности - большой ломОть.

Немного соли.

Чуть-чуть перца.

Кусок трепещущего сердца

И на конфорке мастерства

Прокипятите раз,

и два,

И много-много раз всё это

Тогда - пишите.

Но сперва

РОДИТЕСЬ,

ВСЁ-ТАКИ,

ПОЭТОМ.

 

ПРИЛИВ

 

Приходит каждый день прилив,

как в дом — газета.

Прилив — незримых сил порыв,

источник света.

 

Он отрицает тишь да гладь,

он рушит скалы,

чтобы цветы потом создать

из минерала.

 

Его барашки к берегам

бегут проворно

и оставляют камни там

редчайшей формы.

 

С морской стихией мир сравнив,

заметишь вскоре:

сперва прилив, потом отлив —

весь мир как море.

 

Раймон Кено

 

[Coolshow 136]

СКАЖИ НАРКОТИКАМ ТРЯМ СКАЖИ НАРКОТИКАМ ЧПОК

СВОДИ НАРКОТИКИ В ЦИРК КУПИ ИМ ЯБЛОЧНЫЙ СОК

НАРЕЖЬ К ШАМПАНСКОМУ СЫР

ОТКРОЙ НАРКОТИКАМ МИР!!!

[onno 0]

МУЗЫКА В МИРАБЕЛЛЕ

 

На небе - стая облаков

Пушистых, нежных - вечер жаркий,

Поет фонтан в тиши веков,

Гуляют пары в старом парке.

 

Все глуше птичьи голоса,

И мрамор предков тронут тленьем,

И фавна мертвые глаза

Следят за уходящей тенью.

 

Осенний лист в окно летит

И кружит как живая птаха.

Жизнь отсветов огня дрожит,

Живописуя грезы страха.

 

Пришелец белый входит в дом,

Навстречу мчится пес лохматый.

Потушен свет, и все кругом

Во власти льющейся сонаты.

 

Георг Тракль

 

[onno 0]

Умением терять нетрудно овладеть;

К погибели стремятся мириады.

Уж так устроен мир. Тут нечего жалеть.

 

Теряй всегда. Из памяти стереть

Спеши пропавшее. Грустить о нем не надо.

Умением терять нетрудно овладеть.

 

В умении терять упорно практикуйся,

Теряй часы и деньги, даже клады,

Нисколько при потерях не волнуйся.

 

Пожар! Все дым окутал густо.

Мой дом не вызволить из огненного ада...

Умение терять - нетрудное искусство.

 

Теряла реки я и города теряла,

И континента целого громаду,

О, хоть бы раз в отчаянье я впала.

 

И если что-нибудь нас разлучит с тобой -

С улыбкой, с нежных рук твоих усладой,

Я не солгу: терять уменье - в нашей власти,

Но может выглядеть большим (пиши!),

большим несчастьем.

 

Бишоп Элизабет

 

[onno 0]

Иосиф Бродский

 

Я был только тем, чего

ты касалась ладонью,

над чем в глухую, воронью

ночь склоняла чело.

Я был лишь тем, что ты

там, внизу, различала:

смутный облик сначала,

много позже - черты.

 

Это ты, горяча,

ошую, одесную

раковину ушную

мне творила, шепча.

 

Это ты, теребя

штору, в сырую полость

рта вложила мне голос,

окликавший тебя.

 

Я был попросту слеп.

Ты, возникая, прячась,

даровала мне зрячесть.

Так оставляют след.

 

Так творятся миры.

Так, сотворив, их часто

оставляют вращаться,

расточая дары.

 

Так, бросаем то в жар,

то в холод, то в свет, то в темень,

в мирозданьи потерян,

кружится шар.

[onno 0]

БЕГСТВО БЕЗ HАПРАВЛЕHИЯ

 

 

в поезде крылатом

голоса не слышно

терновник бесконечный

потухшего неба

грохот грохот грохот

 

 

если в недвижную землю

горизонт зароется

всё переменится, всё перестроится

 

 

убежать от воли ветра, что ложится прямо в строчки

все обломанные ветки по пути твоей поездки

все отметки километров мёртвые хранят дорогу

и все звёзды, что погнили в придорожных мёртвых водах

эта птица, что пропела, сев на ветке чёрной ночи,

тёмный плод, что собирает ветер с дерева ночного,

слово, что ещё упало под конец летящей песни,

имя этого предмета и огонь былого дома

 

Пьер Реверди

[onno 0]

Счастливого пути,Roman N. Виртуальный мир без границ, оставайся с нами.

 

 

Где-то свадьба под Баден Баденом,

в Пскове – молится монастырь.

Мы же – падаем, просто – падаем

с нежным шелестом сквозь мосты.

 

Нам не надо глубин и скорости,

в нас не теплятся светлячки.

Просто – падаем, внутрь и порознь,

без весомости величин.

 

Дождь – на землю. Любовник – на спину.

Камикадзе – всей страстью ниц…

Беспредельно бессмертным названо

наше паданье без границ.

 

До исхода, до неба самого

не добраться, как до причин.

Никогда нам не пасть адамово.

Просто – падаем. И молчим.

 

Городской романс

 

Мне так до Вас... А Вам не до меня.

И все «не до…».

И на высоцкой ноте -

щербатый ряд мажорных доминант,

когда домена нет...

И нет в блокноте

ни строчки о <…>:

каракули и ком

размытой клетки.

Лестничная клетка,

забитая блатным молодняком,

уходит вниз:

ни адреса, ни метки.

Не столб, не столп –

лишь вынянченный стон

о том, чего до Вас никто по «трезвой»

еще не мыслил. И –

завял клаксон

на старом «лисапеде» у подъезда…

(Кто одинок: платан или Платон?

Наверное – солдатик оловянный.)

…Завял клаксон, уставший ждать ладонь.

Еще чуть-чуть – и я совсем завяну.

Куда - карету? Что - автомобиль?

Москва-Париж-Дакар-Аляска-Лета.

Прибит к стене, и вновь оборван билль

о тех правах, которых, право, нету.

А впрочем: звуки – волны – фонари…

И можно выйти дальше – аж за вечность.

Когда-нибудь Вы крикните: «Гори!»

И я зажгусь.

Но только зло и млечно.

Мне так до Вас…

Так долго, так смешно,

что кажется: я превращаюсь в Нечто.

Мне так до вас!...

До Вас мне не грешно

бывало быть,

как станция, конечной.

 

Инна Амирова

[Roman N. 0]

Спасибо, Аня

[onno 0]

НА РЕКЕ

 

И мелкой дрожью письмена

ложились тонко…

Как мало ты смотрел в меня,

зато как долго

я отражала бледность слов

простых, нелепых.

Болел во мне болиголов,

и белой лентой

я продолжалась, как река,

за горизонтом.

Строка: от рока до курка,

до «пуазона»!

Венки и свечки, звезды, пыль

мешались в мысли.

Полынь, металл, ковыль да быль

под пеной висли.

В изгибы снов летели зло

резона розы,

строка ломалась под веслом,

как под наркозом.

А ты ценил, как Сатана,

сгубивши, ценит.

И превращались письмена

в живые цепи.

 

 

Инна Амирова

 

[Leda 1]

 

[Madame 0]

Одно из любимых у Вертинского....

ЛИЛОВЫЙ НЕГР

 

Вере Холодной

 

Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы?

Куда ушел Ваш китайчонок Ли?..

Вы, кажется, потом любили португальца,

А может быть, с малайцем Вы ушли.

 

В последний раз я видел Вас так близко.

В пролеты улиц Вас умчал авто.

Мне снилось, что теперь в притонах Сан-Франциско

Лиловый негр Вам подает манто.

1916

 

[onno 0]

Хуан Рамон Хименес

 

 

Подай мне, надежда, руку,

пойдем за незримый гребень

туда, где сияют звезды

в душе у меня, как в небе.

Закрой мне другой рукою

глаза и потусторонней

тропинкой веди, слепого

от снега твоей ладони.

Зато мы такие дали

увидим при свете грусти:

под полной луною сердца

любви голубое устье.

Меня схорони во мне же

от жара мирской пустыни

и путь протори в глубины,

где недра, как небо, сини

 

СОСТОЯНИЕ

 

Утешаются сосны

дождями; розы -

листвой зеленой; а мужчина -

женщиной, звездами,

апельсином?..

 

Человек стремится, быть может,

к иному небу.

И все же, все же -

к любви (не к забвенью!).

 

...А если уродство бездны

приоткроется на мгновенье?..

 

Так мелькни же, свет!

Так обрушься, тень!

Перечеркните

непрошеное вторженье!

 

ПОЛНО

Коснуться плеча,

коснуться волны,

коснуться луча,

коснуться стены.

 

Поверхность души

под ласкою рук.

Касание струн

и вечность вокруг.

 

НАГОТА

 

Конь, черноты чернее,

вынес из моря, впрягаясь в волну,

женщину - белую белизну.

 

И помчалась по пляжу

округлость нагая,

переплетая белый и черный цвет.

 

И, словно собака,

волна, округлая и тугая,

не отступая, не отставая,

на мокрый песок набегая,

катилась за ними вслед.

[onno 0]

Рождество

 

В Рождество все немного волхвы.

В продовольственных слякоть и давка.

Из-за банки кофейной халвы

производит осаду прилавка

грудой свертков навьюченный люд:

каждый сам себе царь и верблюд.

 

Сетки, сумки, авоськи, кульки,

шапки, галстуки, сбитые набок.

Запах водки, хвои и трески,

мандаринов, корицы и яблок.

Хаос лиц, и не видно тропы

в Вифлием из-за снежной крупы.

 

И разносчики скромных даров

в транспорт прыгают, ломятся в двери,

исчезают в провалах дворов,

даже зная, что пусто в пещере:

ни животных, ни яслей, ни Той,

над Которою -- нимб золотой.

 

Пустота. Но при мысли о ней

видишь вдруг как бы свет ниоткуда.

Знал бы ирод, что чем он сильней,

тем верней, неизбежнее чудо.

Постоянство такого родства --

Основной механизм Рождества.

 

Валит снег; не дымят, но трубят

трубы кровель. Все лица как пятна.

Ирод пьет. Бабы прячут ребят.

Кто грядет -- никому не понятно:

мы не знаем примет, и сердца

могут вдруг не признать пришлеца.

 

Но, когда на дверном сквозняке

из тумана ночного густого

возникает фигура в платке,

и Младенца, и духа Святого

ощущаешь в себе без стыда;

смотришь в небо и видишь -- звезда.

 

И. Бродский

[onno 0]

Подаю тебе листок со стихами

словно стакан воды

Они не утолят жажду

они – озеро

и в нем ты утонешь

 

Аниз Кольц

 

Обида – признак мелюзги.

Коль ты во мгле не зришь ни зги –

На горизонт смотри!

Душа найдет родную душу,

Потом – замкнется изнутри –

Круг собеседников незримых

Недосягаем с той поры.

 

Ей безразлично – пусть к подъезду

Слетится рой карет,

Пусть император у порога

Колени преклонит.

Она из тысяч избирает

Лишь Одного –

И больше пламенем не вспыхнет

Ни для кого.

 

***

У Памяти есть – как у Дома –

Парадный, Тыловой фасад,

Чердак, где всякий Хлам пылится

И Мыши по углам шуршат;

 

Есть у нее Подвал бездонный –

Запри покрепче эту дверь –

Иль за тобой пойдут – как тени –

Былого призраки – теперь!

 

Эмили Дикинсон.

[onno 0]

Закончен день.

На окнах шторы.

Настежь окна –

Пусть погуляет в доме ночь.

Рука ласкает талию бокала.

Медово по стеклу вином просвечивает тень…

Вот так телеграфично,

Просто,

Описать текущее в тебе…

 

Возможен и другой набор.

Экран заполненный каким-то неразборчивым контентом

Придуман интерес

И греет кровь

Надуманная боль

Рассказанная тем

Кого не видел и не слышал никогда

Бессонница вокруг

Забытая в сторонке сигарета

И это тоже вариант возможного «сейчас»

Внутри себя.

 

Слова.

Живущие, внутри меня, слова.

Пока без смысла и без цели

Лишенные окраски и эмоций

Скелетики от не рожденных строк.

В изнеможении упасть в слова.

Зарыться в аромат произнесенных слов.

Ведь их уже не записать

Они потеряны на вечность.

Телеграфично.

Просто.

Вариант возможного «сейчас».

Я так люблю произносить пробелы между слов…

 

Аука