Забавный рассказик

[Olina-solo 1182]

СВИДАНИЕ НА ПРОВЕРКУ

- Покажи мне паспорт! – попросила девушка на первом свидании.

Тимур весь надушенный и наглаженный шел в кафе, где сегодня собирался встретиться с Наташей. Ох и долго же он ее окручивал на сайте знакомств. Неприступная девица прямо-таки, но красивая зараза!

Очень уж ему хотелось узнать ее поближе. Точнее прямо очень сильно близко. Собственно, не она была первой в таких его стремлениях.

Тимур был частым гостем на сайтах знакомств. Обычно параллельно общался сразу с несколькими понравившимися девицами. А что еще делать? На работе тишина, компания медленно, но уверенно катится на дно. Хорошо хоть зарплату пока платят.

Другие парни на работе в игрушки режутся целыми днями, а у Тима были другие увлечения – ему нравились девушки. Он прямо с ума от них сходил. Обожал менять их как перчатки.

 

И вот она – Наташа. Очень симпатичная брюнетка с каре. Пухлые губки. Глаза, глядящие прямо в душу! А как улыбается! Да, фотки у нее, что надо. Оставалось надеяться, что и в жизни она так же хороша, как и на фотографиях, но в этом он почему-то даже не сомневался.

Шел по улице и представлял, как эта милейшая особа начнет таять от его комплиментов. Сам Тимур был весьма привлекательным мужчиной. Ему не составляло труда уложить выбранную красотку в постель. Иногда даже на первом свидании, но обычно он старался не торопить события. Нравилась ему эта погоня что ли? Ну, что-то определенно радовало.

И вот, он открывает дверь, оглядывает кафе и видит ее! Пунктуальная. Пришла даже раньше него, значит, заинтересована не меньше.

- Привет, красавица! – сказал он и улыбнулся, стреляя глазками.

- Привет, Тимур! – ответила она и тоже улыбнулась.

Вроде все на мази. Пришел уж точно не зря! Еще красивее в жизни девчонка.

- Не разочарована? – как бы на всякий случай спросил он.

- Ни в коем случае!

- Уже придумала, что заказать?

- Пока только кофе!

Тим присел за столик, поедая ее глазами. Он уже готов был начать свой привычный подкат, как вдруг…

- Покажи мне свой паспорт! – попросила девушка на первом свидании.

- Паспорт? – ошарашенно спросил он.

- Паспорт! – снова сказала она и улыбнулась, глядя на него своими манящими серыми глазами.

Паспорт? Она первая, кто попросил о таком. Тимур немного замешкался. Нет, документы у него при себе имелись, но показывать он их точно не хотел.

Во-первых, там стоит печать о браке. Во-вторых, фотка ужасная получилась. В-третьих, в паспорте имелись штампики о детях – дочке трех лет и сыне-первокласснике. И зачем ей это видеть?

Жена, видимо, не просто так уговорила его вписать детей в паспорт. Прямо-таки настаивала в свое время!

Да-да, Тимур был одним из тех прохвостов, кто будучи в браке, ухлестывает за молодыми девушками на сайте знакомств. Его совсем не смущало наличие жены и детей. Его супруга Оксана даже не подозревала о тайных пристрастиях своего благоверного. Да и зачем ей знать?

Пусть живет своей жизнью, растит их детей, занимается хозяйством. Жена нужна. Жена – это хорошо. Жена – это уют в доме, теплый ужин вечером, наглаженные рубашки по утрам. Без жены никак! Но и на ней свет клином не сошелся. Иногда хочется и чего-то ядрёненького, чтобы не забывать про то, что ты мужчина в самом расцвете сил!

- Так что покажешь? – снова спросила Наташа.

- Легко, если объяснишь зачем? Или ты одна из тех девушек, которая ищет парня с московской пропиской?

Девушка прищурилась и оценивающе посмотрела на него. Парень явно с харизмой, только вот слишком уж очевидно врет.

- Да нет, хочу убедиться, что ты не женат!

- Кольца на пальце нет. Разве этого недостаточно? Давай лучше поговорим о тебе!

- Поговорим, сразу же после того, как ты покажешь паспорт! Не переживай, я не кусаюсь!

- Слушай, без обид, но это немножечко странно! Я не могу вот так просто дать в руки незнакомому человеку свой паспорт!

Вот это уже совсем глупо вышло, но Тим просто ничего лучше не придумал.

- Ладно, как скажешь! – сказала она, вставая, уже готовая уйти.

- Погоди, ты куда?

- Нет паспорта, нет свидания! Все просто!

- Стой, не уходи! Давай, я хотя бы угощу тебя ужином!

- Поесть я и дома могу, спасибо!

- Ладно, я женат! – выпалил он. – Ты это и хотела узнать? Но моя жена тут совсем ни при чем. Ты мне очень нравишься!

Наталья улыбнулась и села на свое место.

- Жена тут ни при чем? Я тебе нравлюсь? – переспросила она, улыбаясь, но глаза оставались холодными.

- Конечно! Она просто жена, а ты – богиня!

- Да ну? Богиня? Так Оксане и передам! – сказала девушка, ошарашив Тимура еще больше.

- Ты знаешь мою жену?

- А, по-твоему, кто меня сюда прислал? Глупышка, хотела убедиться, что муженек ей верен. Мы даже пари заключили. Поспорили на деньги! Колечко, кстати, куда дел? В карман или в кошелек убрал?

Тут-то Тим и понял, что он попал, причем по полной программе. Не ожидал он такого от своей тихой и милой женушки, которая только и делала, что сдувала с него пылинки.

- Что ты хочешь за то, чтобы она ни о чем не узнала!? – прямо спросил он.

- Двести тысяч рублей! – с надменной улыбкой ответила Наташа.

- Сколько? Где я возьму тебе такие деньги?

- Ну, не знаю! Придумай что-нибудь. И лучше побыстрее!

Она достала телефон, делая вид, что собирается набрать номер его жены.

- Что ты делаешь? Нет, не звони ей. Я дам тебе денег! Только не звони!

- А у тебя разве есть?

- Конечно, каждый уважающий себя мужчина имеет заначку. – Уверенно сказал он, открывая приложение на телефоне. – Только у меня всего сто восемьдесят. Может, хватит?

- Маловато, но ладно. Переводи! Мой телефон у тебя есть.

Надо было видеть лицо Тимура. С такой жадностью он переводил свои кровно заныканные от жены денежки новой противной знакомой. Нет, еще минуту назад она казалось ему красавицей, а теперь прямо – жаба с каре!

Телефон Наташи издал наиприятнейший звук, сообщающий, что деньги поступили на карту. Она широко улыбнулась Тимуру и снова встала.

- С тобой приятно иметь дело! Спасибо!

- И что даже кофе не попьешь? – брезгливо спросил он.

- Нет, меня муж дома ждет! – улыбнулась она и ушла.

Что? Муж? Она еще и замужем? Да, давно он не ощущал себя таким взбешенным. Хорошо хоть не из семейного бюджета расплатился за свою глупость, а то как потом жене объяснять?

Аппетит пропал за доли секунды. Тим тоже вышел из кафе и направился к машине. Раз уж тут обломилось, лучше дома поесть. Хоть лишний раз тратиться не придется.

__________

Подъехав к дому, он краем глаза заметил, что свет в окнах их квартиры не горит. Может, на прогулку пошли? Когда он поднялся на двенадцатый этаж и вошел в квартиру, то не нашел ни жену, ни детей. На столе лишь лежала записка.

- Жалко, что не двести, но все равно спасибо! На первое время хватит!

Тимур не сразу догадался, что всю эту авантюру провернула его жена, что она нашла его переписку в телефоне с другими бабами, и решила уйти. Поскольку дочку они отдали в садик всего пару месяцев назад, денег у нее своих почти не было, а уйти в пустоту с двумя детьми – так себе идея.

Теперь денежки появились. На первое время точно хватит, а там и работу сможет найти.

Еще через несколько дней Тим узнал, что жена подала на развод. Конечно, он пытался помириться, давил на жалость через детей, но ничего у него не вышло. Облапошила его супруга, а ведь он считал ее такой тихой и доверчивой. Еще и на алименты подала, когда их все-таки развели, и на раздел имущества. Гадина!

Юля С.

[dovolen 2511]

Мораль сей басни, знай подружек жены ?

[Olina-solo 1182]

Николай раскинулся в удобном гамаке, закрепленном между деревьями в маленьком фруктовом садике возле дома. Протянул руку, лениво сорвал с ветки спелый оранжевый абрикос, с наслаждением вонзил зубы в сладкую мякоть ароматного плода… Отбросил косточку в высокую траву… Качнулся, сонно прикрыл глаза… По зеленому листу неспешно ползет по своим делам какой-то жучок… Две лимонные бабочки догоняют друг друга в своем танцующем полете… Лето шепчет баюкающим шепотом… А за деревьями шумит море… Боже мой… как же, как же хорошо… И целых десять дней блаженства еще впереди…

Он не заметил, как задремал, и очнулся, лишь почувствовав на своем плече детскую руку. Восьмилетний сын хозяйки – Димка – симпатичный веснушчатый мальчишка, виновато смотрел на него круглыми рыжими глазами:

- Там мама обедать зовет, - приветливо прищурился он.

Николай поспешно вылез из гамака, нащупал в траве легкие парусиновые туфли, аккуратно заправил рубашку в летние брюки и даже «причесал» растопыренными пальцами взъерошенные со сна волосы. Среди деревьев был виден обеденный стол под цветастым клеенчатым навесом, возле которого суетилась гостеприимная хозяйка.                                            

- Николай Александрович! Идите скорее обедать, все уже на столе.

- Да мне как-то неудобно, Инночка, - смутился гость. – Я думал, сейчас искупнусь по приезду, а потом где-нибудь в кафе пообедаю…

- Зачем же в кафе, - радушно улыбалась хозяйка, разливая по тарелкам суп из красивой пузатой супницы, - когда есть все свое – свеженькое и домашнее. Присаживайтесь, где вам удобнее, берите хлеб. Вы какой любите, белый или черный? Все равно сейчас купаться жарко. Пообедайте, отдохните, а часика через два Димка вам покажет дорожку к морю.

Николаю было отчаянно хорошо под этим ароматным деревом, за этим домашним столом. В свои, почти пятьдесят, семьи у него не было – так, несколько долгосрочных и неудачных романов, о которых и вспомнить-то нечего. Зато у него всегда была работа – оценщик антиквариата, было имя и были деньги. Работу свою он очень любил, не раз повторяя девиз: «Профессия – превыше всего», и профессия платила благодарностью, никогда не подводя в интуиции и оборачиваясь круглыми суммами на счетах. В принципе, он мог себе позволить многое, но, чтоб вот так – зеленый борщ из супницы, воздушное пюре и румяные котлетки, абрикосовые пенки в милой вазочке – и все это из нежных рук молодой и красивой женщины, наслаждающейся его обществом – это было в приятную диковинку. И создавалась иллюзия семьи: как будто Инночка и даже Димка принадлежат ему, и от этой иллюзии где-то там, в глубине души, рождалась какая-то непонятно-щемящая радость.

Инна была моложе его лет на пятнадцать, но при этом уже была вдовой – года два назад ее муж-моряк погиб во время несчастного случая. И они с Димкой остались одни. Приятная, красивая, в полном соку женщина, она, конечно же, очень хотела устроить свою жизнь, найти надежного мужа и хорошего отца для маленького сына. С Николаем они познакомились пару месяцев назад, в соцсетях, общались виртуально, а к лету она пригласила его провести отпуск у них с Димкой – в маленьком южном приморском городке.

Николай согласился, и при встрече Инна понравилась ему даже больше, чем на фотографиях, потому что было в ней что-то истинно женское и настоящее. Эта женщина манила его до чувства невесомости во всем теле, и он знал, что она не станет противиться их близким отношениям. Но далекие отголоски порядочности все же горели красными огоньками «стоп» - Николай понимал – он не имеет права давать пустые надежды этой трогательной и наивной женщине и доверчивому веснушчатому мальчишке.

После вкусного обеда был долгий и неспешный разговор, оттененный душистыми ветками раскидистого инжира. А к вечеру они, все втроем, отправились к морю и любовались, как сиреневое солнце смешивается на небесной палитре с тягучим и терпким золотом заката и потихоньку стекает тяжелыми каплями на мерно вздыхающую морскую гладь. Как же давно Николаю не было так хорошо… так упоительно и сладостно хорошо…

Они расстались на пороге его комнаты, светлой и просторной, с множеством книг и картин на стенах. Взяв наугад потрепанный томик, Николай уже клонился к пахнущей сладким травяным ароматом наволочке на подушке, как вдруг услышал слабый стук в дверь.

- Еще не спите? – шепотом спросила Инна. – У меня в комнате лампочка перегорела. Светильник высоко, мне не достать. А Димка уже уснул. Обычно с такими делами он справляется, ведь он у нас в семье – единственный мужчина.

Скользнув взглядом по тонким босым ступням и ослепительно белым плечам, открытым, благодаря легкому домашнему платью, Николай пошел за Инной в темную комнату. Залез на стол, вкрутил в плафон под самым потолком новую лампочку, зажмурился от яркого света. Спустившись на пол, он подошел к манящей его женщине совсем близко и, не успев утонуть в пьянящем запахе ее волос, взглянул на стену. Поволока романтики медленно растворялась в расчетливом профессиональном взгляде.

- Что это, там на стене? – глухо спросил он лишенным всяких эмоций голосом.

- Где? – женщина вздрогнула и, отпрянув от него, быстро повернулась к стене.

- Что это за картина? – Николай виновато улыбнулся. – Простите, я, кажется, напугал вас.

Она слегка кивнула и тоже улыбнулась.

- А, это… Картина. Старинная. В нашей семье она уже больше ста лет – так папа говорил.

- Ваш отец был художником?

- Что вы, нет. Но картины очень любил. И при возможности частенько покупал современных художников. А эта – единственная стоящая. Не Айвазовский, конечно, но все же…

Он впился в ее лицо, как будто при этих ее словах хотел пролезть в самый мозг, докопаться до истинного смысла сказанного. Но лицо Инны оставалось беспристрастным.

- Я намереваюсь ее продать. Жаль, ведь, как ни как – семейная реликвия. Говорят, картины хранят взгляды смотревших на них людей. Получается, что твоих близких уже и на свете нет, а свет их глаз все еще мерцает на картинах, которыми они любовались. Но, ничего не поделаешь. Сейчас нам с сыном очень нужны деньги.

Да… от этой картины, и впрямь, глаз не оторвать. Хоть и совсем небольшая, но гений создателя чувствуется в каждом мазке. Николаю очень хотелось потушить лихорадочный блеск своего собственного взгляда, но ничего не получалось – профессия. Его интуиция уже взяла след. Только действовать нужно очень осторожно. Тут главное не спугнуть.

- А это чьи картины? – он вышел в коридор, взглядом приглашая женщину в свою комнату.

- Имен художников я не знаю, - в тоне женщины угадывалось легкое разочарование. По всему чувствовалось, что сегодняшний вечер ей представлялся несколько иначе.

- Художников? Я думаю, все эти работы принадлежат одному мастеру.

- Почему вы так решили? Они же совершенно разные.

- Они не разные. Да, сами пейзажи отличаются, но, задержите взгляд на несколько секунд, и вы увидите, что техника одна и та же: одинаковая густота и объемность мазка, четкая приверженность определенной палитре, тот же самый характер линий. У этого художника есть свой стиль, и он легко прослеживается от картины к картине. Стиль – важная творческая составляющая – чем легче он угадывается, чем интенсивнее проявляется, тем больше говорит о таланте и профессионализме художника, писателя, музыканта.

- Вы так интересно рассказываете! - женщина в восхищении прижала руки к груди. – Неужели, все это видно по картинам? Вот, что значит – понимающий человек.

- Профессия превыше всего, - улыбнулся Николай. – Я приверженец этой фразы.

- Тогда, может, вы и о той картине мне все расскажете?

- Может быть… Но на сегодняшний вечер у меня есть предложение поинтереснее, - прошептал Николай, выключая свет в комнате и привлекая к себе трепещущую женщину. О данных себе обещаниях придется забыть: похоже, тактику нужно менять. Главное – держать ситуацию в своих руках и не дать опомниться владелице. Не очень честно, но ведь профессия – превыше всего…

…Лишь на третий день, когда Инна вместе с Димкой, наконец, надолго ушли из дома по делам, Николай вошел в комнату своей любовницы и осторожно снял картину со стены. Как всегда, доверяя лишь своим глазам и кончикам пальцев, сантиметр за сантиметром, он исследовал старинное полотно. Да, все так и есть, как ему и подсказали первый взгляд и сумасшедшая интуиция. Виртуозная техника лессировки – нанесения тончайших слоев краски. Глубина и сила красочного тона и эффект прозрачной волны. Знаменитые «соты» - в расположении морской пены между гребнями волн. Небо, освещенное торцом кисти, и множество других особенностей почерка гениального художника, чьи полотна невозможно спутать ни с чьими другими. Фантастика… Ведь это же сотни тысяч… а может, и миллион…

Пурпурное, малиновое, нежно-розовое небо больше не радовало глаз, белоснежные мириады пенных брызг, растворенных в морской лазури, оставались незамеченными. Свежесть утреннего благоухания сада, жаркие ночи в объятиях страстной любовницы, трогательные рассветы под птичий щебет не опьяняли и не дарили наслаждения. Мечты о семье и домашнем уюте уже не бередили душу, на дне которой жила и крепла одна только мысль: как завладеть картиной?

Наконец, Николай решился завести с Инной важный разговор.

- Ты говорила, что хочешь продать картину. Сколько денег ты рассчитываешь получить?

- Я не знаю… - растерялась женщина, легонько щекоча его плечо теплым дыханием. – Я думала, надо пойти в галерею, к эксперту. Пусть бы сказал, за сколько можно продать.

- Не стоит, - он дотронулся губами до ее влажного виска, как будто хотел выудить из головы эту опасную мысль. – Я ведь тоже разбираюсь. Если ты мне доверяешь, конечно.

- Ну, о чем ты. Мы же ведь уже не чужие…

Мысленно поморщившись от внезапного укола совести, Николай быстро проговорил:

- Давай сделаем так. Я выкупаю у тебя эту картину за максимально возможную цену. А уже в Киеве нужно будет провести экспертизу и, имея документы, постараться продать картину в частную коллекцию. Если удастся продать дороже, я отдам тебе деньги.

- А если дешевле? – сонно проговорила Инна.

- Это уже мои проблемы. Тебя они касаться не будут.

- Да бери картину просто так, без денег. За сколько удастся ее продать, за то и спасибо…

- Нет, Инночка. Благодарю за доверие, конечно, но я так не могу. Я уже все обдумал. Я предлагаю тебе продать эту картину за двадцать тысяч долларов. Я уже и деньги в банке заказал. Если ты согласна, то…

Инна смотрела на него распахнутыми глазами, в которых дрожали слезы.

- Да ты что… Да этих денег нам с Димкой, знаешь, на сколько лет хватит? – она прижалась к нему сильно-сильно, будто хотела в полной мере ощутить защиту надежного мужского плеча. Зарылась влажным носом в складку на его шее и прошептала: - Спасибо тебе. Ведь я слишком хорошо понимаю, что все это ты делаешь только ради нас.

Наверное, так, как в эту минуту, Николай не презирал себя еще ни разу в жизни. Но это ничего… Это пройдет… Им с мальчишкой, действительно, хватит этих денег надолго. Гадостность момента забудется, а заветная картина останется у него.

Последние дни отпуска прошли особенно тягостно. Николай каждой своей клеткой чувствовал, как Инна не хочет его отпускать, как мечтает, чтобы он вернулся к ней снова или позвал жить с собой. Но она ни о чем не просила его, а он ничего не предлагал. И прощаясь, каждый из них понимал, что они вряд ли когда-нибудь увидятся снова.

Прилетев домой, Николай бережно вынул картину из рамы, внимательно рассмотрел под лупой темный, растрескавшийся слой красок и принялся осторожно протирать полотно смесью скипидара и льняного масла. «Оживший» на пару мгновений угол картины заставил бешено колотиться его сердце, явив взгляду четкую подпись: «Айвазовский».

Примчавшись в крайней степени взбудораженности к своему другу - эксперту и реставратору, с которым они сотрудничали не одно десятилетие, Николай оставил ему свое сокровище для самой тщательной экспертизы, которая очень скоро показала, что данная картина является подделкой. Да, очень качественной и талантливо изготовленной копией, с использованием старинного холста, красок и покрытой специальным лаком, дающим быструю паутинку трещинок-кракелюров. Спектральный анализ и рентгенография полностью подтвердили первоначальные слова эксперта.

- Сочувствую, - друг похлопал Николая по плечу. – Ничего удивительного – художник, создавший копию, без сомнения, практически гений.

Оправившись от самого оглушительного провала в своей карьере, Николай, повинуясь какому-то наитию, снова отправился в приморский курортный городок. Он сам себе не мог бы ответить на вопрос: для чего он это делает, и что скажет Инне при встрече. Ему просто очень нужно было увидеть ее, а может быть, в его душе еще теплилась слабая надежда, что наивная женщина и понятия не имеет, что за картина досталась ей в наследство. В конце-концов, она же ни о чем не просила его, ничего ему не обещала и не гарантировала.

Лаванда неба снова сладострастно тонула в пенном золоте облаков, а переспевшие абрикосы лениво падали в высокую траву уютного садика. Пустой гамак уныло расчерчивал на клетки грустное одиночество. На обеденном столе, прямо под веселым цветастым навесом, какая-то толстая тетка стирала в эмалированном тазу посудные полотенца.

- Вам кого? – без особого интереса спросила она.

- Мне очень нужно повидать хозяйку этого дома.

- Так я и есть хозяйка. Вы комнату хотите снять?

- Я?.. Нет… А Инна – молодая женщина с мальчиком Димой…

- Художница? Так она съехала дней пять назад, вместе со своим мальчонкой и всеми картинами. Они и так почти месяц тут отдыхали. Вы же ее имеете в виду?

- Да… думаю, да. Я просто не знал, что она художница. Извините, я, наверное, пойду.

- Постойте, - уже возле калитки окликнула его хозяйка. – А вы, случайно, не Николай?

- Николай. А что?

- Она оставила письмо. Выходит, для вас.

На песчаном берегу, где всего неделю назад у него была иллюзия счастья, Николай развернул сложенный вчетверо листок, на котором незнакомым почерком была написана только одна фраза: «Превыше всего – не профессия. Превыше всего – профессионализм»…

© Татьяна Лонская из книги «Капсула времени»

[GDV 9773]

4 часа назад, Olina-solo сказал:

СВИДАНИЕ НА ПРОВЕРКУ

Утешительная сказочка для женщин :).

[dovolen 2511]

56 минут назад, Olina-solo сказал:

«Превыше всего – не профессия. Превыше всего – профессионализм»…

Ну прям сценарий к фильму типа "Как украсть миллион" или "Отпетые мошенники".

[Karl 532]

9 часов назад, Olina-solo сказал:

- Покажи мне свой паспорт! – попросила девушка на первом свидании.

У меня была подобная ситуация. В немецких аусвайсах нет графы женат/не женат, но всегда указан адрес дабы облегчить работу Polizei. Я тогда сказал, что если я показываю аусвайс, то платим раздельно. Она тогда заткнулась, но секса впоследствии не получилось.

[Bill 951]

"Снимали мы в Крыму — рассказывает Смоктуновский. Съёмки проходили на берегу моря. Жарко было. В обеденный перерыв вся группа бросилась купаться. И я, естественно тоже. Наплавался, нанырялся, слышу — зовут. Ну, я актёр дисциплинированный: зовут — иду. Оператор говорит: "Надо закончить всё, пока солнце не ушло". Надо так надо. Сел я уже на грим и чувствую что–то не то, дискомфорт какой–то. И вдруг, до меня доходит, что челюсти–то во рту нет! Выронил, когда нырял. Я сразу к режиссёру, ору: "Я челюсть потерял!" А он ржёт и все вокруг с ним вместе. Думают — я разыгрываю их. Полчаса доказывал, что не шучу. Ну, а когда до них дошло, что это правда, стало всем та–а–ак грустно–грустно. Снимать не можем. Да ещё предпоследний день месяца, если отснятый материал сегодня вечером в Москву не отправят, то план летит к чёрту, а соответственно и премиальные (прим.: в те годы в кино премиальные были + 40% к зарплате!). Тут уж народ веселиться совсем перестал и на меня так косо посматривать начал... Режиссёр директору говорит: "Ничего не знаю, выкручивайся как хочешь, но чтобы максимум через полчаса у меня Смоктуновский был в кадре!" Директор — к художникам, к бутафорам, а те: "Мы–то при чём? Мы не дантисты." Короче, директор в отчаянии хватает мегафон и орёт на весь пляж, что тому, кто найдёт челюсть Смоктуновского, он лично выкатывает пять бутылок коньяка. После этих слов все дружно бросились в воду (даже те, кто в нашей съёмочной группе не работал). Ныряли, ныряли... долго...

А потом, представляете? Одному парнишке–осветителю повезло! Выныривает, рот до ушей, а в руке — челюсть. Ну все сразу бросились готовиться к съёмкам, пока солнце не ушло. Я скорей челюсть схватил, в рот сунул...

(Иннокентий Михайлович выдержал мхатовскую паузу, а потом трагическим шёпотом окончил фразу)

А она... представляете?.. не моя..."

[Zeb Stump 7641]

Сергей Лукьяненко

...она даже не успела испугаться, когда чьи-то крепкие руки достали ее из воды и сорвали с шеи веревку. Отфыркиваясь и мотая головой она уселась на дне лодки.
Человек с веслом был ей незнаком. Не тот предатель, который молча бросил в воду. Тоже старый, крепкий, но другой.
А еще лодка была битком набита дрожащими мокрыми зайцами.
"Мазай!" - пронеслось в голове у Муму. Значит, это не щенячьи сказки, не кобелиный треп, не сучьи сплетни! Мазай, спаситель и покровитель всех утопающих, существует!
В неожиданном сумраке спаниелька подошла к ногам Мазая и лизнула его опущенную руку.
- Эх... - вздохнул тот. Потом ловко наклонился через борт и вытащил хрупкую девушку в богатых персидских одеждах. Спросил: - А у тебя-то хоть будет монетка? Так положено, извини.
Девушка, рыдая, сорвала с шеи ожерелье из монет и протянула деду.
- Вот это дело! - обрадовался Мазай. - Все отдаешь? Ну мы тогда еще подхватим... пассажиров... айсберг тут откололся неудачно...
Муму забралась на колени к девушке и свернулась клубочком. Девушка тихо плакала, шепотом повторяя: "Стенька... Стенька..."
Харон молча гнал ладью сквозь холодные серые воды Стикса.

[serj_nv 2374]

Отлично!

[GDV 9773]

12.07.2023 в 06:24, Zeb Stump сказал:

"Мазай!" - пронеслось в голове у Муму

Ай, какая прелесть

[Olina-solo 1182]

18.06.2023 в 23:13, Karl сказал:

У меня была подобная ситуация. В немецких аусвайсах нет графы женат/не женат, но всегда указан адрес дабы облегчить работу Polizei.

В чешских есть такая графа, но недавно узнала, что можно написать заявление и не будет запись женат-разведен.

[Zeb Stump 7641]

Не то слово

[GDV 9773]

18.06.2023 в 23:13, Karl сказал:

Я тогда сказал, что если я показываю аусвайс, то платим раздельно.

[Nikolai 344]

Жил-был мальчик в Ленинграде...
Однажды зимой он по дороге из школы слепил снежок, кинул его в дерево, промахнулся и попал в окно дома. Окно разбилось.
Из дома выскочил человек и погнался за мальчиком.
И вот мальчик бежит, у него расстегнулся ранец, из него вылетают книжки, тетрадки. А мальчик бежит и думает:
"И почему я бегу от этого ужасного мужика, когда я мог бы в это время лежать на своем уютном диване и читать своего любимого американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Ведь он, наверное, сейчас сидит в маленьком баре на солнечной Кубе, пьет настоящий кубинский ром, курит ароматную кубинскую сигару и любуется на очаровательных кубинских мулаток."

А великий американский писатель Эрнест Хемингуэй в это время действительно сидел в маленьком баре на Кубе, страдая от жары, курил вонючую сигару, пил гнусный дешевый ром, с отвращением смотрел на толстых лоснящихся мулаток и думал:
"И что я здесь делаю? А ведь я мог бы в это время в Париже со своим другом Андрэ Моруа сидеть в уютном бистро на Елисейских полях, пить терпкое французское сухое вино, смотреть на изящных парижанок и беседовать о сюрреализме."

А Андрэ Моруа в это время сидел в бистро на Елисейских полях, пил кислое красное Бордо, с отвращением смотрел на пьяных худосочных парижских шлюх, слушал болтовню каких-то идиотов о сюрреализме и думал:
"И что я здесь делаю? А я ведь я мог бы в это время в заснеженном Ленинграде со своим другом Михаилом Зощенко пить ледяную русскую водку, закусывать хрустящими солеными огурцами, любоваться на розовощеких русских баб. "

А в это время в заснеженном Ленинграде Михаил Зощенко в тулупе гнался за мальчиком и думал:
"Поймаю - убью."

* Самое глупое заблуждение - это то, что там хорошо, где нас нет...

[dovolen 2511]

Маш, а давай жить вместе - радостно предложил Григорий. В этот момент он как раз доедал третью порцию горохового супа.
Мария Васильевна замешкалась. Она тревожно заметалась по кухне, принялась греметь посудой.

Григорий выдержал паузу:
- Маш, ты не ответила.

Зрелая дама пожала плечами:
- Гришенька, что за шутки? У нас и так все отлично. Зачем что-то менять?

Мария бесшумно присела за стол. Она украдкой крутила массивный браслет на левой руке:
- Гриш, ты замечательный. Мне безумно нравится с тобой разговаривать. И всё остальное с тобой тоже нравится. Когда мы видимся, я отдыхаю душой. Честно. Знаешь, даже с мужем я столько не ходила по кафешкам, не слушала уличных музыкантов. Мы торопились жить и не умели наслаждаться моментом. С тобой я снова чувствую себя женщиной. Счастливой и любимой. Пусть так и будет.

- Ну, так давай жить вместе. Я не понимаю, почему ты против.
Маша слегка наклонила голову и плотно сжала губы. Минуту она молчала, затем призналась:

- Когда не стало Миши, я думала, что все отношения для меня закончились. Он был лучшим мужем. Заботливым, понимающим. Он был замечательным отцом – сын обожал его. Ради Миши я бежала с работы, часами стояла у плиты, приспосабливалась, старалась быть мудрой. Но тогда мне было 25, а сейчас – 52. Я не готова подстраиваться. Я разучилась.

- Маш, конфеты и букеты не могут длиться вечно. Да, мы гуляем в парке. Да, ходим на концерты. Но иногда хочется отдохнуть на выходных: просто полежать на диване, посмотреть телевизор. Я хочу просыпаться по воскресеньям от запаха домашних пирогов. Я хочу нормальную семью.

- Гриш, знаешь, как я сейчас живу? Покупаю готовую еду в гипермаркете через дорогу. Убираюсь раз в неделю – дома и так чисто. Если мы съедемся, ты готов наравне со мной убираться в квартире, готовить ужин?

- Ты серьезно? Это же женские занятия. Может, возьмешь тогда в руки молоток?

- Брала сотню раз, - вздохнула Мария Васильевна. – Я же как-то прожила одна 7 лет. И ты жил в одиночестве. Раз не погиб от голода, значит умеешь готовить.
Маша заглянула в глаза Григорию:

- Ты спросил о молотке. Отвечаю. Если нужно что-то отремонтировать, я делаю это сама. На крайний случай звоню сыну. Если он занят, вызываю мужа на час. Гриш, я ищу отношения для души. Никаких функций.

- Душа, душа! Заело пластинку? – взбесился Григорий. – Придумала какую-то ерунду. Услышала бы тебя моя бывшая. Она и пироги пекла, и квартиру драила. Без жалоб и претензий.

- А потом без жалоб и претензий подала на развод, - не выдержала Маша. – Прости.
Хозяйка перевела дыхание и продолжила:

- Мне 52 года. Я заработала на квартиру и машину, воспитала замечательного сына. Вечерами я читаю книги и рано ложусь спать. Теперь у меня есть любимый мужчина. Ты правда дорог мне, но я не готова жить вместе. Это перебор. Ты останешься?

- Нет. Зря я потратил на тебя столько времени.
Григорий ушел.

Мария налила бокал белого полусладкого и набрала номер подруги:

- Тань, у меня есть лишний билетик в кино. Составишь компанию?

Автор - Юлия Кириллова