Мы привыкли думать о себе как о дружелюбных, милых и приятных в общении людях. Стереотип friendly Belarussian включен во все туристические буклеты, расписывающие на плохом английском прелести нашего озерного края. Но ожидать здесь привычной на Западе приветливости - все равно, что представлять себе нью-йоркский Гарлем как царство сыров, румяных крестьянок и крашенных в белый цвет домиков голландской провинции. Через год жизни в Минске иностранцы приходят к выводу, что белорусы - расисты, алкоголики, сексисты (люди, не уважающие права женщин), озлобленные и неулыбчивые существа. А еще через год понимают, что, несмотря на это, в нас есть что-то загадочное и светлое, - то, чего нет в людях на Западе.
Что такое быть friendly в их понимании? Это - когда дожидаешься своего экспрессо перед прилавком в сети Starbucks в Бостоне и совершенно незнакомая женщина предлагает проставить тебе кофе за твою улыбку. Получив не совсем уверенный smile и сказав что-то вроде легендарной фразы Мюнхгаузена из финала легендарной горинской пьесы (улыбайтесь, господа, улыбайтесь!) она удаляется с чувством выполненного долга, благополучно обламывая тех, кто полагал, что она таким образом пыталась завязать знакомство. Или когда ты идешь по тротуару вдоль проезжей части где-нибудь на архипелаге в Юго-Восточной Азии и все едущие тебе навстречу на мотоциклах и скутерах приветственно вскидывают руку. А простые прохожие кивают тебе и прикладывают правую ладонь к сердцу всякий раз, когда ты невольно встречаешься с ними взглядом. И никакой ислам не мешает им быть дружелюбными с иностранцем, отличающимся от них цветом кожи и вероисповеданием. А еще friendly - это когда немецкая бабушка, дожидающаяся автобуса на остановке, протягивает конфету и улыбается, когда видит, что из немецкого ты знаешь только danke (и это немцев-то называют closed-minded!). Или когда чернокожий бельгиец, напротив которого ты задремал в брюссельской подземке, осторожно тормошит тебя и на плохом английском предупреждает, что в метро лучше не спать - могут обокрасть. Почему-то там, если долго смотришь на незнакомого человека, он тебе обязательно улыбнется. У нас - либо отведет взгляд, либо найдет «завязку»… Глупо, конечно, принимать в расчет разницу в поведенческих кодах и социальных ритуалах. В США от неискренних улыбок продавщиц и коммивояжеров нашего человека начинает тошнить уже на третьей неделе. Но есть все-таки различия, которые никакими ритуалами не объяснишь. Например, то, с какой готовностью мы впитываем расистскую ненависть россиян к кавказцам. Одна еврейская девушка, выросшая и получившая образование в США, объяснила мне как-то во время 16-часового ожидания в венском аэропорту причину, по которой не смогла жить на своей родине, в Израиле. Ей, с детского сада общающейся с выходцами из самых разных стран, исповедующими все религии мира, было дико перенимать ненависть своих воюющих соотечественников к арабам. Не научившись злобе, она решила направиться обратно в город, где ее к тому моменту уже никто не ждал: в Нью-Йорк. И если объяснением (но не оправданием!) озлобленности израильтян может послужить затянувшаяся война в регионе, то почему расовая ненависть возникла вдруг в белорусах? Почему героем нашего времени стал Данила Багров, кидающий кавказцу: «Не брат ты мне, рожа черномазая»? Ведь даже после кошмара, который пережили США 11 сентября 2001г., культовый американский режиссер Спайк Ли был вынужден оправдываться за фразу главного героя фильма «25-й час» о том, что все мусульмане - потенциальные сообщники бен Ладена… Слыханное ли дело там выпустить на экраны легендарный диалог об афроамериканцах из «Брата-2»! Нетерпимость проникает всюду. О эти дороги утреннего Минска! Не дай вам бог тронуться на светофоре с секундным опозданием. А если вы при этом еще и девушка, то сколько нового, неожиданного и свежего вы узнаете о месте женщины за рулем на дорогах толерантной Беларуси! Самым большим шиком являются шутки, в которых выражение «не езда» рифмуется с немедицинским названием одной части женского тела. Шутки, перевод которых заставляет вздрогнуть любого, даже очень благодушно настроенного к белорусским мужчинам западного туриста. В такие моменты особенно отчетливо вспоминается сцена, виденная десятки раз в Европе: седовласая бабулька, не сумевшая вписаться в поворот на перекрестке и сдающая назад в то время, как остальные участники дорожного движения умильно и терпеливо взирают на ее неуклюжие маневры. Страшно даже подумать, что стало бы с достопочтенной гретхен, если бы ее «Фольксваген» вздумал задержать вечно спешащих куда-то хозяев минской жизни. А эта ярость продавщиц, заподозренных очередью в обвешивании! А эта вечная и плохо скрываемая ненависть официантов за то, что он обслуживает тебя, а не ты его! А эта глухая злоба пенсионеров к тем, кто не уступил место, и тех, кто не уступил место - к тем, кому его надо уступить! А это презрение тех, кто платит налоги к тем, кто на них существует! Плюс смешанная со страхом злость на милицию, налоговиков, проверяющих и биологическое отвращение к представителям власти во всех ее ипостасях. И ответное чувство со стороны носителей власти к маргинальному «электорату». А эта взаимная вражда между деревенскими и городскими, минчанами и приезжими, образованными и малограмотными, читающими газеты и читающими книги! А эта вечная подозрительность, эта зависть к преуспевшим соседям, наконец, эта радость, когда кого-то из них посадили! Наш мир - дик и неистов, он похож на джунгли. С той только разницей, что в джунглях жрут друг друга от голода, а у нас - от стресса и отсутствия отдыха (так говорят социологи). Жить здесь было бы невозможно, если бы не одна деталь. Да, мы не знаем, что такое friendly. Зато мы знаем, что такое friend. Причем знаем, кажется, лучше, чем кто другой. Перефразируя Бориса Гребенщикова, можно сказать, что у нас только незнакомые «смотрят волками». А вот знакомые и друзья вытащат тебя из таких ситуаций, в которых на Западе человека начинают презрительно называть looser. И я никогда не поменяю нашу «дружбу» на их «дружелюбие».
