(с) Немое.
Персики, арбуз и кукурузу меня учил кушать мой покойный дядя Алик. Он жил на Чкалова в 100 метрах от Привоза. Летом он с утра делал базар, а к вечеру накрывал стол на балконе во дворе.
После мяса, рыбы, овощей и всяческих закусок у него было две коронки. Раки и арбузы с персиками. Дядя был толстый и рыжий. Кушал он виртуозно. К нему приводили всех соседских детей с плохим аппетитом. Он их не заставлял, не уговаривал. Он садился напротив и начинал кушать. Маленькие толстые пальчики отправляли в пухлый рот кусочки курочки, синенький, перчик, рулетки из корейки, шейку, бутреброд с икрой, хлебушек и так далее.
Дядя чмокал, причавкивал, сопел, стонал и охал. Через 5 минут рядом с ним к куску хлеба с солью и красной степной помидорой потянулся бы даже мёртвый. Когда дядя ел раков, на это выходили посмотреть все соседи и их родственники. Слезами умиления обливались старушки, показывая его как пример своим полупрозрачным внукам.
Персики дядя учил меня есть именно так, в трусах на балконе. В августе наши персики это поэзия. Они как спелая, загорелая женщина, от которой может развиться диабет. Сок от персиков течёт по локтям, по животу и этот поток делает тебя липким и сладким как патока. От твоего вида дуреют пчелы, осы и мухи, все дуреют. От спелого хруста их мякоти кружится голова и во рту так вкусно, шо не дай Бог остановится в этот момент. Это как целоваться в 15 лет, за уши не оттянешь.
Килограмм персиков начался и кончился за 15 минут. Сижу с осоловевшими осами и вместе с ними икаю. Все лицо и щетина в соку. Локти прилипают к коленям. На пузе сладкий островок, а на душе абсолютное счастье.