Место действия - Прага

[LeVo 0]

/

[Wandler 8]

Быть может, я - жертва автоматизации-примитивизации-унификации, но прочесть не хватило ресурсов. Зачем эти интеллигенты пишут столько лишних букв? Видать, влияние французского (ср., напр., Renault и Рено).

[Arki 0]

LeVo идея неплохая. Но, думается, много не насобираем . Хотя ты может знаешь залежи ?

 

З.Ы. А ты, кстати, была на Пригове?

[LeVo 0]

/

[Arki 0]

QUOTE (LeVo @ Sep 7 2004, 17:23) Пригов - была.

Дело в том, что я там тоже был... но ощущения были крайне противоположные . Один плюс - больше стал ценить классику. А вообще слово шут к нему не подходит, он скроее паяц и деструктор. Но нужный! Как противоположное явление хорошему вкусу. Миль пардон, если обидел.

[Metka 0]

Симпатичный текст, успокоительное, вроде пустырника

обжимал потных одноклассниц под заунывное "Welcome to the machine",

Вроде бы автор пытается писать под Джойса, но сносит его "под Набокова".

Из слабостей - сюжет предсказуемый, пнином запахло уже с первой четверти.

А так, как стилизация вполне...

 

А что, "Кирилл Кобрин" правда-таки живет в Праге или это литприём?

[LeVo 0]

Ну вот, кто же не знает старика Хорхе...

Но все-таки выкладываю, для порядку, чтоб все в одном месте.

http://www.lib.ru/BORHES/r_chudo.txt

Тут, правда, Прага - скорее одно из действующих лиц

[feed 0]

QUOTE (LeVo @ Sep 7 2004, 17:45) А то как будто ничего нет кроме Кафк и Мейринков

Есть еще Лео Перуц... тож силен...

 

Ночь под Каменным мостом

 

"..... Они шли медленно, так как еще не вполне стемнело, а им не хотелось,

чтобы их кто-нибудь увидел, когда они войдут на кладбище. Много лет они

честно зарабатывали свой будничный хлеб и субботнее угощение, а теперь им

предстояло под покровом ночи, таясь от людей, искать между могильных камней

медные пфенниги, которые благочестивые посетители кладбища иногда оставляли

нищим вместе с крошками для голубей......"

 

Несколько рассказов из средневековой Праги...

Очень интересно!

[mas 0]

Кирилл Кобрин действительно живет и трудится в Праге.

[feed 0]

И так как "Любая тема рано или поздно сводится к пиву" (с) предлагаю почитать одного действительно професионального пиво-пителя!

Портрет этого человека можно увидеть на Нимбургском пиве....

 

 

А один из его пивных рассказов размещаю здесь... так как это всего два предложения. Второе можно не считать, но вот первое - стоит внимания....

 

 

Богумил Грабал. Руководство для ученика Пабителя

Из книги "Жизнь без смокинга"

 

Я - поклонник солнца в ресторанчиках под открытым небом, любитель глотка луны, отраженной в мокрой мостовой, я шагаю прямо и ровно, в то время как моя жена дома, хотя и трезвая, совершает неверные движения и пошатывается, шутливое толкование Гераклитова "Panta rhei" переливается у меня в горле, и любая пивная на свете видится мне скопищем оленей, сцепленных между собой рогами беседы, выведенное крупными буквами memento mori! , сквозящее во всех вещах и людских судьбах, вновь и вновь дает повод выпить sub specie aeternitatis , так что я - догматик в жидком состоянии, теория тростника и дуба - моя движущая сила, я - испуганный человеческий вскрик, который снежинкой падает на землю, я вечно спешу, для того чтобы два-три часа в день бездеятельно и деятельно мечтать, ибо я хорошо сознаю, что человеческая жизнь течет так же, как тасуется колода карт, что лучше меня кто-нибудь выстирал бы или обронил вместе с носовым платком, иногда кажется, будто я предвкушаю, что на меня вот-вот свалится миллион, хотя я отлично понимаю, что в конце концов мне выпадет смеющийся ноль, что весь этот хоровод начался с капельки семени и закончится потрескиванием огня, после такого прекрасного начала - столь прекрасный конец, и в миловидном обличье жизни ты ласкаешь кумушку Смерть; я поливаю цветы, когда идет дождь, в душном июле волоку за собой декабрьские санки, в жаркие летние дни, желая обрести прохладу, я пропиваю деньги, которые отложил на покупку угля, чтобы согреваться зимой, я то и дело замираю в страхе от того, что людей не страшит, как коротка жизнь и как мало времени отпущено им на запои и безумства, пока же хватает времени, я воспринимаю утреннее похмелье как полезный опыт, как высшую ценность поэтической травмы с признаками пищевой несовместимости, которую нужно смаковать как святой приступ желчекаменной болезни, я - раскидистое дерево с переплетенными ветвями счастливых и несчастных случаев, полное внимательных и улыбчивых глаз, которые всегда пребывают в состоянии влюбленности, какое это наслаждение - молодые побеги на старом стволе и смех свежераспустившейся листвы, мой климат - переменчивая апрельская погода залитая скатерть - вот мое знамя, в его колышущейся тени я переживаю не только радостную эйфорию, но и оползень возвращения к жизни, тупую боль в затылке и страшную дрожь в руках, я собственными зубами извлекаю из ладоней осколки и остатки вчерашней бурной ночи и каждое утро удивляюсь, как это я еще не умер, я все время ожидаю, что загнусь раньше, чем успею всласть побезумствовать, я не мню себя четками, я лишь звено в разорванной цепочке смеха, хрупкая поросль ясеня дает силу моему буйному воображению, во мне что-то выхолощено - нечто такое, что одновременно существует и при этом откатывается в прошлое, дабы оно, описав дугу, катапультировалось в будущее, которое опять-таки вечно отодвигается от моих жадных губ и глаз, отчего они косят, будто перед глыбой слоистого исландского известняка, сегодня есть вчера, но прежде всего послезавтра, поэтому я - творец поспешных всеобъемлющих выводов, дегустатор расплесканного пространства; склероз, маразм, как и детский щебет, я считаю источником вполне вероятных открытий, игривостью и игрой я обращаю юдоль слез в смех, я зачаровываю действительность, и она всякий раз дает мне знак, я - робкая косуля на поляне дерзких мечтаний, я - колокол, треснувший под ударами молниями ожиданий, объективной реальности и общественных наук, я - гений разрушения, браконьер в угодьях речи, лесничий несерьезного вдохновения, сторож на поле анонимных анекдотов, убийца благих намерений, инспектор рыбнадзора у темных омутов спонтанности, герой здравомыслящего безрассудства, опередивший свое время опрометчивый крестоносец параллелей и меридианов, желающий откусить от ломтя хлеба, намазанного маслом бесконечности, и отхлебнуть из поллитровой кружки сливок вечности, причем немедленно; в неверном толковании Христовых слов я нахожу особую прелесть апостольских посланий, меня украшает ледяная крошка по берегам замерзшей реки, о которую легко пораниться, я - депрессия, хандра и тоска, моя готовность пробивать лбом стену - это попытка, откладываемая со дня на день; можно ли жить иначе, чем я жил до сих пор, я - неврастеник с отменным здоровьем, который страдает лишь бессонницей и спит крепко только в трамвае, позволяя ему увезти себя на конечную остановку, я - великое настоящее скромных ожиданий и ожидаемых великих крахов и поражений, на краю причудливого небосклона передо мной мерцают новые горизонты маленьких провокаций и минискандалов, поэтому я - клоун, мультипликатор, рассказчик и домашний учитель точно так же, как непревзойденный сочинитель доносов на самого себя и писем с угрозами в свой же адрес, ничтожные известия я считаю достойными стать преамбулой к моему уставу, который я то и дело меняю и никогда не могу окончить, в наброске едва обозначенной тени я нахожу проект гигантского сооружения, хотя это всего лишь уже давно исчезнувшая детская могилка, я - стареющий человек, несущий под сердцем свою молодость, мои жесты и язык - это переменчивая грамматика моего собственного жаргона, свежая отбивная и кружка холодного пива спустя полчаса доказывают мне, что материя транссубстанциализется в хорошее настроение, дешевая метаморфоза для меня - первейшее из чудес в мире, а рука на плече друга - это ручка от дверей к блаженству, где каждый предмет любви есть средоточие райских кущей, каннибализм - это путь по бесплодной пустыне без священников и школьных аттестатов, грустные глаза коров, любопытно выпученные поверх бортов грузовых машин, - это и мои глаза, молодая телочка, которую ждут мясники со сверкающими ножами, - это я сам, синичка с вывернутыми крыльями, утонувшая морозным вечером в ведре с ледяной водой, - это тоже я, и огонь, в который возвращаются верные осы, чтобы сгореть вместе с прочими в пылающем гнезде, дает мне весьма точное представление о горящих сотах с медом, приготовленным лишь для меня; итак, я - член-корреспондент Академии пабителей, студент кафедры эйфории, мой бог - Дионис, прекрасный и вечно пьяный юноша, веселость в человеческом образе, мой духовный отец - ироничный Сократ, который терпеливо ведет разговор со всяким, чтобы посредством языка и за язык подвести его к самому порогу неведения, мой возлюбленный сын - Ярослав Гашек, первооткрыватель рассказов из пивной, гениальный самородок и сочинитель, который, очеловечив прозаический небосвод, предоставил писать другим. Немигающими глазами я вглядываюсь в синие зрачки этой Святой Троицы, так и не достигая вершин пустоты, упоения без алкоголя, просвещенности без знания, я - обескровленный смехом бык, чей мозг кто-то поедает ложечкой, словно мороженое.

Официант, у вас найдется для меня еще один гуляш?

 

P.S. Анализируя этот текст, который я написал за пять часов во время случайных перерывов между рубкой дров и кошением травы, текст, в котором ощущается замедленный пульс вертикально опускающегося топора и горизонтально

режущей австрийской пилы, я должен отделить фразы, явившиеся суммой моего внутреннего опыта, от почерпнутых мною из книг. Я обязан назвать авторов изречений, которые с тех пор, когда я впервые прочел их, так очаровывают

меня, что я жалею, что не придумал их сам. "Я не мню себя четками, я лишь звено в разорванной цепочке..." - это перевернутая вариация изречения Ницше "Я не звено цепи, но сама цепь". "Каждый предмет любви есть средоточие

райских кущей" - точная цитата из Новалиса, тогда как "Дионис, веселость в человеческом образе" - из Гердера. Это все.

[LeVo 0]

/

[feed 0]

QUOTE (LeVo @ Sep 17 2004, 12:32) Фидушка, братишечка, спасибо за достойный вклад.

Надеюсь, эта тема на сведется к тому кто где живет и по какой визе и на чем ездит.

Продолжаем Пражские истории!....

 

 

Аркадий Аверченко

"Самый страшный притон в Праге"

 

Я спросил одного приятеля чеха большого знатока пражской жизни:

- Скажите, а есть у вас в Праге какие-нибудь притоны?..

- Что вы называете "притоном"? - осторожно осведомился он.

- Ну, понимаете... Какой-нибудь страшный зловещий притон, где

собираются воры, убийцы, грабители и их дамы - падшие женщины,

обольщающие посетителя и подводящие его под нож своего друга... Есть

такие места в Праге?

- Да вам зачем, Господи Иисусе?!

- Люблю сильные ощущения... Я шатался в Париже, в Риме,

Константинополе по таким трущобам, где рука всегда должна быть в кармане,

а палец на курке браунинга.

- Да... Есть такие места и в Праге, - с некоторой даже гордостью

промолвил чех. - Я знаю один такой притон, что - когда я туда попал - у

меня кровь заледенела в жилах...

- Ради Бога, адрес!..

- Ну, что вам за охота рисковать?!

- Ах, вы не понимаете, какая прелесть в риске! Как туда попасть?

- Гм! Ей-Богу, не советую. А впрочем, как хотите! Вот вам адрес...

 

* * *

С замирающим сердцем брел я по узкой темной улице, еле освещенной

редкими фонарями... Грязный двухэтажный дом... В завешенных окнах видны

какие-то странные силуэты... До меня донеслись звуки резкой странной

музыки и чей-то хриплый смех...

Поколебавшись несколько секунд, я толкнул дверь и вошел.

Душный дымный спертый воздух, и в этом тумане кружатся в причудливом

"шимми" две зловещих подозрительных пары.

При моем входе обе пары приостановились и сказали:

- Мфутета!

- Поклона!

Я в первый раз в жизни видел таких приветливых убийц, таких

простодушных грабительских дам.

- Эге, - подумал я, - усыпляют мою подозрительность! А потом опоят

чем-нибудь и зарежут. Ну, что ж - поборемся.

Я уселся за большой стол рядом с сосущим трубку старичком самого

зловещего, подозрительного вида - и постучал:

- Дайте мне ликеру!

Зловещий старикашка, видя, что ко мне никто не подходит, -

засуетился:

- Пан верхник! Этот господин желает ликеру. Что ж вы его заставляете

ждать?!

- Э, - подумал я, - мягко стелешь, да жестко спать будет.

И вызывающе добавил:

- Только у меня с собой тысячекроновая бумажка! Можете потом

разменять?

Дьявольская выдержка у этих чешских убийц и грабителей! Парижские

или константинопольские при виде такой депозитки сразу бы перерезали

горло ее обладателю, а эти - даже глазом не моргнули.

- Не беспокойтесь, пан. Как-нибудь разменяем.

- Вы русский? - хитро спросил меня ужасный старик, хрипя своей

огромной кривой трубкой...

- Да-с, русский! Может быть, это вам не нравится?!

- Нет, я люблю русских. Только я удивляюсь, как это русские могут

носить при себе такие большие деньги! Ведь потерять можно.

- Да, - ехидно усмехнулся я. - Или какой-нибудь молодец полоснет

ножом по горлу и отнимет.

Очевидно, я разгадал страшного старика, потому что он испуганно от

меня отодвинулся.

Подошла подруга одного из убийц и, сев рядом, спросила старичка:

- Нет ли у вас папиросы?

- Извольте! - засуетился я с самым залихватским видом. - Может быть,

и вина хотите? Ликеру?

Тут же решил поддразнить ее апаша и, если можно, вывести его из

себя.

- Можно вас поцеловать в щечку?

- Если это вам доставит удовольствие - пожалуйста, - засмеялась она.

("Боже, какое несчастное создание... Ну, что она знает, что она читала?

Бедный кусок дикого мяса!..")

- Вы русский? - спросила она, прихлебывая ликер.

- Да, милашка, русский! И есть деньжата - ха-ха-ха!

- Я читала русских писателей. Вы знаете Чирикова?

- Неужели читали Чирикова?

- Я его много читала. И Куприна читала, и Аверченко...

"А, чтоб ты лопнула", - подумал я.

Мне сделалось душно.

- Кельнер! Счет. Я ухожу.

Один из убийц принес счет. Другой - взламыватель касс - стал менять

мою тысячу крон.

"Сейчас будут резать".

Дьявольская выдержка - никто даже не пошевелился.

"Крон на двести обсчитает", - явилось у меня слабое утешение.

С легкой досадой в душе я встал, причем молодой подкалыватель

вежливо поднял мою упавшую шляпу.

- Мфутета, - сказал ростовщический старик.

- Поклона! Служебник! Доброй ночи, - попрощались со мной из угла

двое (наверное, конокрады!).

 

* * *

Я вышел на темную глухую улицу. Прошел квартал. Вдруг - услышал

сзади себя топот чьих-то догоняющих меня ног. Оглянулся: так и есть!

Молодой убийца, подругу которого я неосторожно поцеловал, догонял меня.

"Гм... Вот оно! Начинается!"

Я прижался к стене и приготовился к защите.

- Извините, милостивый пан, - сказало это отребье человечества,

запыхавшись. - Вы, когда получали сдачу, - уронили около стола

пятидесятикроновую бумажку... Вот - извольте!

Схватившись за голову, я отшвырнул деньги, глухо застонал и побежал

прочь от недоумевающего "отребья человечества".

 

* * *

Вот что такое "самый страшный притон Праги"! Для такого большого

благоустроенного города - это даже неприлично.

 

* * *

Родители! Если в кинематографе идет какая-нибудь очень пикантная

фильма - можете послать ваших детей-подростков в этот притон.

Там приличнее.

[петрович 0]

Хорошая вещь, у Аверченко по-моему вообще много иннтересного о Праге написано.

[StYlus. 1]

QUOTE (feed @ Oct 6 2004, 18:51) - Мфутета, - сказал ростовщический старик.

- Поклона! Служебник! Доброй ночи, - попрощались со мной из угла двое

Какая прелесть читать язык в передаче не знающих оного :^)

 

ЗЫ. Я так и не понял, что такое по-чешски "мфутета" :^)

[Jiri Jarosik 0]

QUOTE (feed @ Sep 10 2004, 17:57) Есть еще Лео Перуц... тож силен...

 

По нынешним временам весьма читаем Кундера, вполне достойный кандидат в ряды (ИМХО)