Доброхотов

[householder 0]

Удивительное дело: зашел на форум и думал, что здесь уже осуждается вчерашняя сенсация дня, ан нет. Думаю, фамилию этого паренька теперь знает большинство "электората". По крайней мере, в блогах она в топе. И чтобы не перегружать лишней инфой, дам только ссылку на его собственный блог.

 

На мой взгляд, это Поступок. Но вот чего не понимаю. В 68-м люди, серьезнейшим образом рискуя, вышли на Красную площадь демонстрировать против оккупации Чехословакии. Были и другие акты в "эпоху застоя", был, наконец, Сахаров. То есть люди пытались протестовать, вполне отдавая себе отчет о возможных для них последствиях. Сегодня же, поливая власть в инете, никто что-то не стремится выразить свое мнение "вживую", т.е. действительно публично. Остался-таки страх?

[Doktor Pinderschloss 7]

Остался не только страх...но и пофигизм. Грустно..

[householder 0]

Грустно..

Да уж...

А ответ нашелся:

Саша пишет:

 

10 Декабрь 2008 в 0:06

Я очень хочу выразить свой протест относительно поправок в Конституции, но не решаюсь оставлять здесь свои ФИО, так как боюсь репрессивной машины существующего режима. Вы можете посмеяться над моей паранойей, но почти все люди, которым я разослал ссылку на этот сайт (несколько десятков человек), не хотят ставить свою подпись по такой же причине.

Что делать ?

Отсюда.

[Шворц 0]

Сегодня же, поливая власть в инете, никто что-то не стремится выразить свое мнение "вживую", т.е. действительно публично. Остался-таки страх?

Вы же в Москве, судя по подписи в поле "Из". Сами себе задаете вопрос?

По теме топика. Найдите десять отличий

Юношу звали Константин Шукман. Я спросил его, почему он не стал разговаривать с Владимиром Путиным.

 

— Я его, видимо, не понял,— пожал он плечами.— Он говорит на немецком с большими ошибками...

 

Немецкие журналисты спросили, зачем он вообще все это сделал.

 

— Сотни молодых людей, таких как я, проходят через лагеря при режиме Путина,— произнес он.

 

— И вы прошли? — сочувственно спросила его пожилая немка.

 

— Я — нет,— покачал он головой.

 

— Вы живете в России или в Германии?

 

— У меня двойное гражданство, я живу в Москве.

 

— Поедете в Москву или попросите политическое убежище в Германии?

 

— Поеду в Москву,— сказал он.

 

— Не боитесь, что попадете в тюрьму?

 

— Да нет,— сказал он.— Слишком уж это...

 

— Слишком? — переспросила его та же пожилая немка.— Вы же говорите, что там тирания.

 

— Слишком уж открыто это было мною сделано,— закончил он свою мысль.