Bizzarra

Ногавице - глубокий респект и низкий поклон!

Наверное, речь идет о грифонах? Только ты им палец (и тем более руку) в рот не клади! Лучше пройдись по мосту между двумя грифонами, глядя неотрывно одному из них в глаза и загадав при этом желание...

А мне как-то ближе мандельштамовские слова о возвращении в северную столицу: Я вернулся в мой город, знакомый до слез, До прожилок, до детских припухших желез, Ты вернулся сюда, так глотай же скорей Рыбий жир ленинградских речных фонарей, Узнавай же скорее декабрьский денек, Где к зловещему дегтю подмешан желток. Петербург! Я еще не хочу умирать: У тебя телефонов моих номера. Петербург. У меня еще есть адреса, По которым найду мертвецов голоса. Я на лестнице черной живу и в висок Ударяет мне вырванный с мясом звонок, И всю ночь напролет жду гостей дорогих, Шевеля кандалами цепочек дверных. Кстати, квартиру-музей Ф. Шаляпина забыли упомянуть

И еще un peu Набокова: И тогда я смеюсь, и внезапно с пера мой любимый слетает анапест, образуя ракеты в ночи, так быстра золотая становится запись. И я счастлив. Я счастлив, что совесть моя, сонных мыслей и умыслов сводня, не затронула самого тайного. Я удивительно счастлив сегодня. Это тайна та-та, та-та-та-та, та-та, а точнее сказать я не вправе. Оттого так смешна мне пустая мечта о читателе, теле и славе. Я без славы разросся, без отзвука жив, и со мной моя тайна всечасно. Что мне тление книг, если даже разрыв между мной и отчизною – частность. Признаюсь, хорошо зашифрована ночь, но под звезды я буквы подставил и в себе прочитал, чем себя превозмочь, а точнее сказать я не вправе. Не доверясь соблазнам дороги большой или снам, освященным веками, остаюсь я безбожником с вольной душой в этом мире, кишащем богами. Но однажды, пласты разуменья дробя, углубляясь в свое ключевое, я увидел, как в зеркале, мир и себя и другое, другое, другое.

Из неизвестного письма В. Набокова - В. Гандельсману: "Меня всегда восхищали превращения, которыми занимается на первый взгляд природа, и лишь на второй – кто-то еще, неведомый, сидящий в неизвестном ряду и подсказывающий недоступные обычной логике ходы: гусеница становится бабочкой, невзрачная пешка ферзем, кафкианский Грегор – навозным жуком. Так человек пересекает границу и, попадая в другой язык и чужую среду, становится эмигрантом: забавнейшее превращение, когда меняется не он, а окружающий мир, становясь словно бы грохочущим поездом, в котором бедняге предстоит сопротивляться всей памятью, несущейся встречь. И в один прекрасный день превращение происходит с ним самим, и он просыпается на полустанке: Что за ночь с памятью случилось? Снег выпал, что ли? Тишина. Душа забвенью зря училась: Во сне задача решена. Решенье чистое, простое (о чем я думал столько лет?). Пожалуй, и вставать не стоит: Ни тела, ни постели нет. Возможно, Вам, никогда не бывавшему за границей, трудно вообразить подобную метаморфозу. Но почувствовать себя эмигрантом можно и не уезжая из родной страны, и Вы, проживая в неопрятной империи, знаете это лучше меня".

Возможно, секретарь заранее подыскала новое место работы и перед уходом решила отомстить бывшему боссу за какие-то огрехи

В свое время стоял выбор: ПМЖ в Германии или ВНЖ в Чехии, выбрала второе и пока не пожалела. Ответ на данный вопрос сугубо индивидуален, однозначного решения быть не может. Одним из главных аргументов в моей ситуации было желание, чтобы дети выросли в славянской культуре.